Короче, я во Львове, но нихера не понимаю. У меня только-только начинает проходить голова, которой не помогало вообще ничто, я ревел во втором поезде как девочка, спал как младенец, но урывками.
Надеюсь, я поверю в свой город снова.
Моего любимого бабушкино пса, оказывается, пристрелили, так как он болел.
Блядство.

---

"…Даже если я проиграю, я буду ставить на красное."

Кровь не таких цветов, не таких тонов
Брызнет из носа за йоту до катастроф.
Красен закат: и малина, и мак, и медь.
Верх воспитания: дёргаться, но не сметь.


Свёрла - бессмертный кадуцей, гермесов жезл,
Выверен взгляд и дотошно отточен жест,
Но прерывается речь, потухает взор.
Я не краду, но я слышу, как шепчут "Вор!..".


Если не страшно в ночи - приходи смотреть:
Я примиряю внутри и любовь, и смерть.
В тёплые руки твои - подсердечный лёд.
Дальше - забвенье. Услышавший да поймёт.

---

Спала тринадцать с половиной часов, это жесть.
Сны вплетались в один, главный сюжет которого: я во Львове, который вроде как бы и Киев. Моя задача - добраться до какого-то пункта. Для этого нужно два автобуса и одна поездка до метро. В итоге мне нужно попасть на станцию "Победа". Зачем - я не знаю. Проезжаю на одном автобусе до пересадки, иду в магазин, дальше эпично: прошу у девушки-продавца ватрушку с сыром, она долго считает мои деньги, даёт сдачу, а потом приносит аскорбиновую кислоту. Я смотрю и не понимаю, что происходит, она мне объясняет, что я просила именно это. Я понимаю, что она, кажется, права, а я, видимо, схожу с ума. Она снисходительно пересчитывает деньги снова, приносит то, что мне было нужно, а у меня перед глазами туман. Извиняюсь, выхожу на улицу. Долго блуждаю, в итоге захожу в магазин, похожий на лабиринт, тут же встречаю добрую женщину, говорю, не знает ли она, как добраться до станции "Победа", и что мне там может быть нужно, кажется, я теряю память. Женщина улыбается и говорит, что раз я не знаю, зачем мне туда, быть может, мне туда и не надо вовсе?.. Я соглашаюсь, но всё же пытаюсь добраться. Встречаю другую женщину, якобы хорошую знакомую моей любви. Она расспрашивает меня о ней, я выдаю только самое необходимое, мы идём по светлым зелёным улицам, она показывает мне большие красные тюльпаны, рядом - один белый, потом странную сине-зелёную траву, которая мне очень и очень нравится, а ещё гигантского выведенного их лабораторией червя, который на самом деле больше похож на безжизненный чёрный шнур. Мне с ней совсем не по пути, но я довожу её до какой-то воды, после наступает зима, я случайно беру её за руку, потом появляется ощущение, что она что-то испытывает ко мне, в итоге она даже целует меня, она вся в слезах, я в недоумении и сожалении о происходящем.
Каким-то образом я всё же попадаю в поезд на Москву! Запрыгиваю в вагон, который внутри похож на вагон метро. Вещи мои едут в багажном отделении, билет на поезд - в нём же. Пытаюсь выяснить у пассажиров, как мне быть. Дохожу до длинноволосой девушки азиатской внешности, она не очень рада меня видеть, так как я, видимо, уже много раз приставала к ней с дурацкими вопросами, но всё же добреет и откликается. Конечно же, она тоже не знает, что с этим делать. В итоге мы начинаем выяснять отношения, у неё какие-то претензии по поводу национальной ненависти к ней (я в таком не замечена, но обида всё равно выливается на меня), после начинается что-то, похожее на секс. Сцена почти из полнометражки Утэны: вместо движения машин - движение волн, сплетённые тела, вот это всё. Позже девушка превращается в мою любовь, с ней мы оказываемся на траве посреди города, нас наверняка видят из окон, но до какого-то времени нам всё равно.
И это жестокая жесть, это всё ещё она. Мне будто 15, и у меня спермотоксикоз.

---

Тревога

Она - мотылёк. Бабочка, которых боятся женщины, любящие только прекрасное. Она ужасна при ближайшем рассмотрении, полупрозрачна, отчего ещё более страшна. Мерзкое лицо её перед самыми моими глазами, хоть я и не вижу, шорох - шебуршание крыла о крыло, хоть я и не слышу, я только чувствую - она ползёт по моей груди тонкими щекочущими лапками, волочит и поднимает острые усики, а потом вгрызается в мурашечную мою кожу и - беспрепятственно - в меня проникает. Я начинаю вдыхать чаще и резче, выдыхаю же через раз, руки и плечи ощетинились. Вырвется ли она через горло придушенным криком, проскочет ли невредимая между зубов или так и останется кипятить во мне кровь, а потом охлаждать её размашистыми движениями своих уже прозрачно-красных?..
Раскачиваясь, я мысленно вонзаю в неё нож - и промахиваюсь, промахиваюсь, промахиваюсь!..
Я дрожу каждый раз, когда она впивается в меня изнутри, и успокаиваюсь только тогда, когда она умирает. Я никогда не могу понять, как это происходит - я просто перестаю слышать сердце, я перестаю задерживать в глотке воздух, я перестаю закатывать глаза. Бугорки на коже сглаживаются и теплеют, усталость накрывает шерстяным одеялом. Спи до времени.

---

Моя девочка, Мора, мой шанс (как один из ста)!
Не рубины, а маки цветут на твоих устах,
Но держу тебя! Я - злонамерен, спесив, устал...
А лицо моё - воск, а улыбка моя - оскал.

Не царапай (иначе точили тебя зачем?)!
Самозванкой средь копий, бастардом среди мечей,
Моя девочка, Мора, оставь на моём плече
Медно-алый цветок. И добейся прямых речей.

Если нет - не свернуть, но спастись помоги тому,
Кто живёт не по сердцу, как стоит, а по уму.
Прогони его страхи, во сне перережь хомут...
Не "зачем", моя девочка, спрашивай "почему".



Женщина моей мечты подарила мне нож, а я написал этому ножу стишок.

---

Мир как последний бой.
Верь и не прекословь:
Через земную боль
Весь этот мир - любовь.

Через гортанный крик
На берегу реки,
Через - в последний миг -
Нежность твоей руки.

Утро: ослаб контроль,
Страха в помине нет.
Через земную боль
Рвётся небесный свет.

---

Надгробный цвет и небу не пристал,
И памяти о небе не пристанет.
О морок! С полусгнившего моста
Летит букет с последними цветами.

Лишь белый! Безразличен аромат.
Лилейный лепесток упал на воду.
Замедлит угасающий закат,
Отчаявшись, жестокая природа.

Твоя рука, увы, не для цветов,
Хоть я её любить не перестану.
Отчаянный к проклятиям готов,
Но слышит не проклятья, а осанну.

---

Боже мой, коньяк - волшебная сила. Вы - жертва моя.

---

Вина сапфического слога
В трагизме проронённых слов.
Июнь: спадающая тога,
Стопа исписанных листов...

И бесконечно терпеливы
С небес глядящие на нас.
Июнь: цветущие оливы
Смущают цветом Ваших глаз.

Дрожь в пальцах. Искры неумело
Сокрыты. Горе – пополам.
Июнь не сберегает тело
От жажды вечного тепла.

---

И вот так вот ещё.

---

Вот какой я распрекрасный. Очень хочется спать и пиццу "Цезарь". Станьте голубем почты моей! (с)

вниз башкой

---

Я постригся и теперь похож на лесбиянку. [2]

ПОДСТРИГСЯ, А НЕ В МОНАХИ УШЁЛ, ДЕБИЛ.

---

Ну-ка нахуй.

---

Драму усиливает не менее драматичное название "Зачем?", а мои истинные эмоции спасает и покрывает самоирония.


Опоздать к Вам на целую жизнь
И в отчаянье выдохнуть: Боже!
Кто слепые страдания множит?
Кто впускает в себя миражи?

Вот он я – ни регалий, ни ран
Наблюдаемых. Рай близоруким!
Я боюсь, Вы свихнётесь со скуки
От прочтённого. Из-под пера

Не выходит портретов невест
И старух, проклинающих невод.
Я боюсь, я подохну от гнева,
Если Вам это всё надоест.

Вот он я – ни уму, ни тому,
Что стучит перед Вами неровно.
Проиграв свою битву бескровно,
Как всегда, одного не пойму.

---

Тёмная дея моя, бесконечный путь
От белоснежных снегов до твоих песков.
Вьётся дорога змеёй из глубин веков:
Сделаешь шаг - и обратно не повернуть.


Светлая дея моя, будто это сон -
На разнотравье виднеется аконит.
Воля твоя - по ночам зажигать огни
В сердце того, кто посмел быть в тебя влюблён.


Сколько погубленных, дея, твоей рукой!
Мне не винить тебя, смилуйся и прости.
Времени ход справедливо необратим,
Дай мне в объятьях твоих обрести покой.

---

И ОСТАПА НЕСЛО!..



Дорогая, я так сопьюсь! Не вели казнить.
Ариадна среди забот потеряла нить
Разговора. И мне не выйти из берегов
Своего помешательства. Счастье - для простаков.

Дорогая, я мог бы тоже его хотеть!
В чём, казалось бы, соль - растворение в простоте.
Что в настройках моих ладов покосилось вбок?
Я сопьюсь, дорогая. Наследственность - тот же рок.

Спи, не думай об этом. Под звуки заморских флейт
Намечтай себе мачты причаливших кораблей.
Пусть тебя охраняет стая. И вся - твоя.
На скале беззаветного счастья разбит маяк.

---

Когда она - летящею стрелой
Меня (не по наитию) пронзает -
Я знаю путь к спасенью, но не знаю,
Спасусь ли. Ни пинцетом, ни иглой

Не вынуть древко. Перья на стреле
Окрашены в рубиновый, детально
Очерчены - куда милее сталь нам
Ножей, но воздух пьян - мне им болеть.


Забудьте обо мне, как только день,
В свои вступив права, оставит души
В неведенье. Покоя не нарушу.
Таким, как я - теряться в пустоте.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кем бы мне таким стать, чем таким упиться,
Чтобы только после как убитый спать, а то всё как убийца.
(с) М. Щербаков

А потом я не спал. И не стану теперь вовек.
Где кончается Бог - начинается человек.
Незашоренных глаз для него высока цена,
Пребывая на дне, он не видит второго дна.

А потом я исчез. И воскреснуть уже не смог -
Так из Божьей руки вырывается поводок,
Так касается пуля ещё не седых висков.
Я готов, моё горе, я слишком давно готов.

Я не помнил о боли, но ты восполняешь всё.
Каждый тёмные годы в заплечном мешке несёт.
Когда город уснёт, как невинный ребёнок спит,
Подари мне цветок, положи его на гранит.

---

Решение поехать на концерт было одним из самых правильных в жизни.
Не из гордыни, но во славу Твою.