Я покажу тебе Луну в чернильнице. (с)
Я опять с Ним разговаривал
В состоянии наипрекраснейшего экзальтированного опьянения я снова лез к Нему с насущным.
Благородную Селену я упорно называл Венерой, виной тому, стоит полагать, наконец-то добитое творенье её преданнейшего певца.
А Венера в облаках.
Словно лишённые воли они стремились к ней и окутывали своей мягкостью и невесомостью, будто лебяжьим пухом , и в ту минуту она была как никогда аристократична и холодна, вследствие чего – притягательна.
Притягательна до необходимости созерцания, иначе…

Но они всё-таки вернули её, вдоволь заласкав.
А я с другом пел, пил и просил Его положить этой ситуации конец.